Саламандра - Страница 72

— Сатия, по тебе явно театральные подмостки плачут, — продолжая посмеиваться, сказал мне оружейник, когда мы выехали из последней на нашем пути деревни со странным названием Горелки, где я разыграла целый спектакль по поводу увиденного якобы первый раз в жизни персикового дерева. Кстати, это чистая правда, у нас в Царстве Долины такие не растут. — Я же так скоро со смеху помру.

— Всего лишь следую придуманной тобой же легенде о бедной родственнице, — скромно ответила я, стаскивая с головы ставший ненавистным платок. И как его женщины постоянно носить могут? У меня уже шея от узла болит, и уши скоро к голове прилипнут. Может, я его неправильно завязываю? Осваивать эту новую сложную науку желания не было никакого. Надеюсь, она мне больше не пригодится.

Сам Верхоград мне не понравился. Город больше напоминал большую неухоженную деревню: очень грязно, бестолково и неуютно. И люди какие-то дерганые, злые. В центре хроническим прыщом возвышалась белая облупленная башня городской ратуши. Я даже не поленилась, сходила посмотреть поближе. Ужасное строение. Руки архитектору поотрывала бы за такое издевательство над искусством. Я бы даже тюрьмой постеснялась это сделать, а в нем городское правительство обретается. Кошмар! Простые жилые домишки, похожие на старых лягушек, скрученных радикулитом, вплотную теснились друг к другу, почти не оставляя места для прохода. И как тут люди живут?

— А тут особо и не живут, — ответил на мой вопрос Корн. Он как раз вернулся с очередной сделки, заказчик остался доволен выполненным заказом и разохотился еще на одну партию каких-то особо тяжелых мечей, поэтому Корн пребывал в прекрасном расположении духа и был немного навеселе. — Верхоград — исключительно торговый город, здесь все сдается и снимается, продается и покупается. Если нужно найти что-то несуществующее, то тебе прямиком сюда, здесь это обязательно отыщут, продадут, да еще и красиво упакуют. И поверь мне, отбоя от желающих сюда попасть нет.

М-да. Наверное, я чего-то не понимаю в жизни, но попадать сюда второй раз у меня желания не было никакого, скорее наоборот — свалить бы подобру-поздорову. Я же продавать и покупать ничего не собираюсь.

Ко всему прочему гостиница, где мы остановились, была просто ужасной, такой же грязной и зловонной, как и сам город. Даже из-за плотно прикрытой двери слышался пьяный смех и громкие разговоры постояльцев. Не удивлюсь, если тут и мелкая кровососущая живность обитает. Я брезгливо оглядела снятую комнатку, тесную, с покосившимися ставнями, один из которых висел на одной петле, а другой и вовсе не закрывался, и меня передернуло. Тут и умещалась-то единственная продавленная кровать да две табуретки. А довершал отвратительную картину вид из окна, он открывался прямо на городскую ратушу, что хорошего настроения мне, естественно, не прибавляло.

— Расслабься, Сатия, потерпи до завтра, — продолжал увещевать меня оружейник. Он прекрасно видел мои мучения, но ничем помогать не торопился.

— Почему именно до завтра? — не отставала я. Мне хотелось удрать отсюда как можно быстрее. Я чувствовала себя не в своей тарелке, даже есть не хотелось.

— Потому что завтра утром отходит торговый караван до Пармены, а с караваном перемещаться безопаснее всего. Так делают все здравомыслящие одинокие торговцы и путешественники, не желающие наживать неприятности на свой кошелек и, прости меня за грубость, не при девушке будет сказано, задницу. К тому же это относительно недорого. Я уже договорился насчет тебя.

Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что стоит прислушаться к доводам рассудка и подождать. Рисковать не только вышеупомянутой частью, но и всем остальным не очень хотелось. Не для того я ото всех сбежала.

— Может быть, стоило тогда снять дом, а не ютиться в этом клоповнике? — предприняла я слабую попытку срочно сменить место ночевки. — Мне тут не нравится, Корн.

— Ну, во-первых, снимать дом очень дорогое удовольствие, тем более на одну ночь, а во-вторых, дома уже все сняты на много седмиц вперед, так что найти свободный сейчас просто невозможно. Успокойся, все будет в порядке, я тебя в обиду не дам.

Спасибо ему, конечно, за поддержку и участие, но мне от его слов легче не стало.

Я постаралась взять себя в руки. Ладно. Одну ночь как-нибудь перекантуюсь в этом гнилом кошмаре, ничего со мной не случится, не сахарная, не растаю, а завтра ноги в руки и галопом отсюда. Не город, а выгребная яма какая-то.

— Да что за дивы?! — с трудом выныривая из склизкой жижи, выругался молодой человек и прибавил еще несколько нецензурных словечек, выражая тем самым свое истинное отношение к окружающей обстановке. — За что же мне такое наказание-то?!

Ухватившись за огромный корень, очень кстати торчащий рядом, Полоз поднялся и не поверил своим глазам — всего в нескольких шагах на живописной полянке стояла небольшая кривобокая избушка. Полянка плохо сочеталась с серостью и затхлостью болота хотя бы потому, что на ней зеленела травка, цвели цветы и порхали бабочки, а сверху светило яркое солнце. Полоз мог поклясться, что до его падения этого подозрительного чуда здесь не было. Осторожно выпрямившись, он ступил на поляну и обернулся. Туман и топь исчезли, уступив место наполненному жизнью вековому лесу. Весело щебетали птицы, шелестели листвой деревья, жужжали насекомые. И только насквозь промокшая одежда да грязевая лужа под ногами напоминали Полозу, что он только что с риском для жизни бороздил болотные просторы.

— Если это и видение, то вполне приятное, — рассеянно пробормотал себе под нос молодой человек. — Даже если предсмертное… или уже посмертное…